Алые крылья огня [= Охота на страх ] - Алексей Бессонов

– Сейчас они его заберут, – прошептал Кай, – а потом влепят нам торпеду под ватерлинию. Насколько я знаю, в таких делах свидетелей не оставляют. Вот уж попали в историю! Пока не поздно, сходите посмотрите, в порядке ли тот круг, который вы отвинчивали по дороге в Швецию. Хорошо бы продержаться на воде до рассвета, тогда у нас хоть будет какое-то подобие надежды на спасение.

– Черт, мне надоел ваш пессимизм! – раздраженно отозвался Лизмор. – С чего вы взяли, что нас утопят? Что за странные фантазии?

– Вы не знаете англичан, коллега…

– Да бросьте вы, ради бога! Через минуту они перегрузят этот гроб с кошмаром, и мы спокойно улизнем к себе в каюты. Я надеюсь, у вас хватило ума выключить свет?

– А я его и не включал, – огрызнулся Кай, ерзая на корточках под бортом шлюпки, – на кой черт он мне нужен?

Негромкие шлепки весел стихли: резиновая лодка замерла под трапом, и теперь тишину нарушали лишь негромкие слова офицера, который беседовал с перегнувшимся через ограждение Бенгтссоном. Прислушиваясь, Кай горько пожалел о своем незнании английского. Впрочем, беседа была недолгой: офицер махнул рукой, и тяжеленный, судя по всему, ящик осторожно перенесли через борт парохода, чтобы спустить его вниз на прочном тросе. Сверху его страховали шкипер и несколько его помощников, а снизу направляли весла британских матросов. Наконец ящик мягко опустился на дно лодки, следом шлепнулся и конец троса. Английский офицер что-то крикнул, помахал на прощание рукой и отдал матросам короткую команду.

– Они не будут нас торпедировать, – убежденно заявил Лизмор. – Этот кэп пожелал нам удачи и сказал, что все указания Бенгтссон получит в Киле.

– Хотелось бы верить, – хмыкнул Кай. – Но я все равно не уйду в каюту до тех пор, пока англичане не отплывут на десяток миль.

Субмарина, приняв на борт свой странный груз, лениво фыркнула дизелями и заскользила по волнам, оставляя за собой слабо светящийся след. Судя по всему, погружаться они и не собирались. За ветровым козырьком ее рубки Кай отчетливо видел двух людей в вахтенных штормовках.

– Мы в шведских водах, – пояснил Кимбол. – Бояться им тут некого: шведы не особенно усердны в противолодочной службе. Ну что, спустимся в каюты или вы все еще нервничаете по поводу торпеды?

– Пускай шкип уберется со своими орлами с палубы, – решил Кай. – Мне пока и здесь хорошо.

Спустя минуту на «Мальме» вновь запыхтела машина, и пароход, бездумно дрейфовавший по воле балтийской волны, принялся разворачиваться носом на юг. Носовой прожектор погас, по пустой палубе прогрохотали башмаки помощников шкипера, и наступила относительная тишина.

– Ну что, – нетерпеливо прошипел Лизмор, – мы идем или нет?

– Идем, – вздохнул Кай.

– Тогда давайте в мою каюту, я хочу поговорить с вами.

Они крадучись спустились с кормы и нырнули в дверь надстройки. Кай неожиданно остановился и схватил Лизмора за рукав, прижав к губам палец: в коридоре, вдоль которого располагались их каюты, шуршали чьи-то шаги. Кай аккуратно высунулся из-за угла и увидел того самого тощего старпома, который встретился им при погрузке в Стокгольме. Лупоглазый швед тихонько подергал дверь каюты Лизмора, прислушался, удовлетворенно вздохнул и удалился в глубь корабля.

– Вот так, – прошептал Кай, – а?.. С-сукин сын. Двигайтесь тише, коллега, он еще не успел уйти далеко.

Лизмор бесшумно открыл каюту, пропустил вперед Кая и шмыгнул следом.

– Посидим пока здесь, – вполголоса сказал он, поворачивая в замке ключ. – Черт, я очень хотел бы знать, где мы сейчас находимся.

– Зачем это вам? – удивился Кай.

– Да так… Мы явно в шведских водах – мне кажется, тут кроется какая-то нестыковка. Надо дождаться, пока уснет шкип, а потом поболтать с ним.

– Вы свихнулись? Как вы собираетесь с ним беседовать?

Лизмор ехидно рассмеялся и принялся на ощупь набивать свою трубочку.

– Не забывайте, что пехотинцы Приграничья проходят особую подготовку. Не только офицеры – все унтеры тоже. Гипностаз у меня всегда получался неплохо. Получится и на этот раз. Я думаю, что старик не запирает дверь своей каюты.

– А если нам кто-то помешает?..

– Не страшно: много времени мне не понадобится, а вы постоите на стреме. Я ведь не собираюсь интересоваться девичьей фамилией его прабабушки! Я задам буквально пару вопросов, и мы благополучно смоемся. Скоро рассветет; шкип почти наверняка свалится в койку, и на всем судне останутся только вахтенные. Они нас не заметят. В худшем случае я, приняв заспанный вид, пожалуюсь на головную боль и ужасное желание подышать свежим ветерком…

Кай сел на койку и потер лоб.

– Спать хочу дьявольски, – пожаловался он. – Да плюс вчерашние наши возлияния…

– Потерпите, – философски отозвался Лизмор. – Отоспитесь днем.

Каюта медленно заполнялась льющимся через иллюминатор серым светом. Лизмор сидел в кресле у стены, попыхивал трубкой и о чем-то думал: Кай видел, как беззвучно шевелятся его губы.

– Пойдемте, – вдруг резко произнес он. – Уже почти светло, и я готов поклясться, что шкип спит.

– Вы хоть знаете, где его каюта?

– Знаю. Идемте, только тихо.

Каюта капитана располагалась на «Мальме» с правого борта. Боясь попасть на глаза вахтенным, Лизмор повел Кая через корму. Опасливо озираясь, они обогнули надстройки и спустились на палубу. Команда спала. Высокий нос парохода резал темно-зеленую волну, то и дело зарываясь в фонтанах брызг, которые с шипением уходили через носовые шпигаты. Непривычный к качке, Харкаан то и дело цеплялся пальцами за металл надстройки и шепотом проклинал все на свете: в его желудке уверенно поднимался противный тягучий ком, жаждущий вырваться на волю.

В последний раз оглядевшись, Лизмор распахнул металлическую дверь и перешагнул через высокий комингс.

– Теперь – тихо! – прошептал он.

Кай от усердия высунул язык; они осторожно, на цыпочках, спустились по узкой металлической лесенке и углубились в темный коридор, где по левую руку шли несколько дверей, еще несущих на себе следы давнишней лакировки. Лизмор уверенно замер возле третьей по счету, закатил, прислушиваясь, глаза и мягко надавил на старинную ручку.

– Вы останьтесь здесь, – приказал он. – Если что…

Кай усердно закивал в ответ и опустился на корточки, мечтая превратиться в клопа.

Из-за двери капитанской каюты, куда просочился Лизмор, раздалось едва слышное бормотание. Кай беззвучно охнул: где-то в глубине его черепа зашевелился, раздирая сознание, крохотный спрут; ощущения были непередаваемые. Никогда прежде ему не приходилось иметь дела с мастерами гипностаза. Сейчас Кай промял и Лизмора, и Бенгтссона, и весь этот плавучий гроб «Мальме», который принес ему, несчастному, столько страданий.

Спрут продолжал драть его мозг. Кай уже не слышал ни доносящегося из каюты бормотания, ни шума волн за бортом. Он перестал чувствовать время, все его силы теперь уходили на то, чтобы не завыть и не стошнить прямо здесь, – он уселся поперек коридора, стиснул пальцами виски и до боли закусил нижнюю губу.